|
Г.Н. Прозрителев. Мажары. Один из древнейших городов Северного Кавказа
Сведения наши о Северном Кавказе и, главным образом, о той его части,
где нынешняя Ставропольская губ., начинаются только со времен Екатерины
II, когда возгоревшиеся войны с Турцией вызывали необходимость движения
наших войск в пределы Кубанских и Кумских земель, занятых ногайскими
народами, находившимися всегда под влиянием Турции.
Постепенное занятие этого края нашими войсками и устройство военной
линии, т.е. ряда укреплений, и дало возможность отодвинуть беспокойные
кочевые орды и водвориться мирному населению, а потому с этого времени
считают начало культурной жизни этого края. Многие думают, что до этого
времени Северный Кавказ был страной совершенно дикой и не имеющей
исторического прошлого.
Между тем существование населения на берегах реки Кумы (в нынешней
Ставропольской губернии) и в глубокой древности не может подлежать
сомнению.
Хотя нет точных исторических данных в отношении этой местности за тот
отдельный период, но это нисколько не изменяет достоверности указанного
положения и не дает основания сомневаться в справедливости предания, в
подробностях описывающего жизнь существовавшего здесь и погибшего
впоследствии народа, имевшего, несомненно, высокую культуру. Лучшим
доказательством основательности предания и немыми, но верными
свидетелями прошлой жизни являются те многочисленные остатки жилищ,
которые тянутся почти на 25 верст по обеим сторонам реки Кумы, там, где
ныне находится гор. Св. Креста, селения Прасковея, Покойное,
Бургон-Маджары. На этом пространстве видны громадные ямы, бугры,
канавы, разного рода углубления, и все это заполнено массой
строительного кирпича, прекрасно сохранившегося. Все эти развалины
народ называет почему-то «кирками» и «мамаевым
городом»; здесь жили «мамаи», говорят местные жители.
По преданию, здесь был в древности большой город Мажары, тянувшийся
вдоль реки Кумы, с большими и хорошими строениями, башнями, мечетями,
минареты которых далеко были видны с высокого берега Кумы; были и
христианские церкви. Город имел виноградники и вел обширную торговлю,
народ жил богато, занимался виноделием, сюда стекались торговые люди со
всех концов света. Нашествие диких орд, истребивших население,
уничтожило некогда цветущий город и обратило его в развалины. Но по
другим рассказам, жители вымерли от моровой язвы. Возможно, что и то и
другое было причиною гибели этого древнего города, составлявшего бойкий
центр Северного Кавказа в те отдаленные времена. Русское население
явилось здесь в начале XVIII века, и в 1765 году в селе Бургон-Маджары
была построена церковь, верстах в 5-ти от главных развалин, но древний
город уже был в развалинах, и населения не было.
Кажется, ни один народ не оставил после себя такого великолепного
строительного материала, какой находится в этих развалинах в виде
кирпича, называемого жителями «мамайским». Несмотря на
многие протекшие столетия, он не только вполне годен для построек и в
настоящее время, но и далеко превосходит нынешний кирпич. Каким
способом этот народ приготовлял кирпич, неизвестно, но, вероятно,
долгим опытом он нашел этот способ, благодаря которому из теперешнего
кирпича только так называемый «железняк» может сравниться с
ним, хотя этот ископаемый кирпич не обливной, а обыкновенный сортовой
кирпич. «Мамайский» кирпич, как видно, выделывался на
месте, и самое существование древних кирпичных заводов в этой местности
устанавливается остатками горнов и громадными кусками сплава (шлаки),
служащего характерными признаками обжигания. Кроме
«строительного» кирпича, выделывался и кирпич отделочный,
вставлявшийся, вероятно, в карнизы и пр., так как у него одна сторона
глазированная, а остальные несколько срезаны. Зеленый цвет глазировки
этого кирпича замечательно сохранился, и самая глазировка на некоторых
кирпичах даже не потрескалась. Строительный кирпич имеет форму
квадратных плит в 5 вершков и толщины несколько больше вершка.
Благодаря разграблению этих развалин, начавшемуся более ста пятидесяти
лет тому назад, со времени поселения здесь русских, теперь нельзя
определить без тщательных раскопок ни характера бывших построек, ни
бывшей в употреблении посуды, но несомненно, что здесь выделывалась
гончарная посуда и эти гончарные изделия были высокого качества, судя
по немногим кускам, попадающимся в развалинах. О необыкновенной их
прочности могут свидетельствовать громадные глиняные кувшины, находимые
в развалинах, служившие для сохранения вина.
О количестве оставшегося в развалинах кирпича можно судить уже по тому,
что в селах Покойном, Прасковее, Бургон-Маджары и гор. Св. Креста
значительная часть домов построена из этого кирпича, в Св. Кресте даже
построена из него армяно-григорианская церковь. Основанный лет 15 тому
назад среди этих развалин Воскресенский монастырь также воспользовался
этим прекрасным материалом, но, несмотря на все это, и теперь осталась
его целая масса. Все, кто только желает, выкапывает этот кирпич для
собственных надобностей и, удивляясь его прочности и замечательной
пригодности, не только не помянут с благодарностью тех неведомых
тружеников, трудами которых они теперь пользуются, но даже и кости их
разбрасывают по поверхности, забирая кирпич и грабя могильные склепы.
Повсюду разбросаны в развалинах кости некогда живших здесь людей; часто
целыми кучами выброшены они из могил, и никто не подумает собрать их и
снова уложить в землю или, по крайней мере, не выбрасывать из могилы.
Среди развалин встречается много гробниц — могил, выложенных
сырцовым кирпичом, также прекрасно сохранившимся, благодаря
необыкновенной крепости этого кирпича. Натыкаясь на такие гробницы,
жители забирают все, что находят на скелетах: бусы, кольца, — а
самые кости беспощадно выбрасывают наружу, так что во многих местах эти
развалины представляют смесь кирпича, ломаных костей и глины.
Нельзя не отнестись с большим порицанием и негодованием к подобным
поступкам теперешних жителей, которые с таким пренебрежением относятся
к этим «мамайским» покойникам, как они называют их,
предполагая в них не христиан, хотя это предположение требует еще
доказательства, и, наоборот, есть много оснований думать, что тут было
в значительном количестве и христианское население.
Судя по рассказам находивших целые скелеты, видно, что хоронили в
полусидячем положении, с руками протянутыми вдоль корпуса.
Осмотренные нами склепы на монастырской земле имеют в вышину 1 ? арш.,
в ширину 15 вершков. Форма склепа — гробовидная; склеп имеет
кирпичные стенки — в вышину одного кирпича, а крыша его
образовывалась наклонением более длинных кирпичей, причем промежутки
закладывались снова кирпичами меньшего размера. Вероятно, такой сырец
изготовлялся специально для этой цели, так как величина его значительно
больше жженого кирпича. Но, судя по другим могильникам, виденным мною в
других местах, употреблялся для могил и обыкновенный жженый кирпич.
Надо предполагать, что хоронили и без склепов, так как в некоторых
местах развалин кости видны лежащими прямо в земле. Судя по положению
как склепов, так и этих могил, можно подумать, что покойников клали
головой на запад, хотя с некоторым уклонением от нашего направления к
северу.
Никаких предметов погребального культа в могилах не найдено.
Могилы и склепы очень хорошо видны на монастырском участке в
углублении, образовавшемся от вынутой земли для предполагавшейся здесь
церкви, ныне оставленной. Находимые здесь камни свидетельствуют об
обычае ставить на могилах памятники: на некоторых прекрасно сохранились
надписи и украшения. Памятники, имеющие надписи, сделаны из очень
крепкого не местного камня и хорошо отделаны. В настоящее время такой
камень добывается близ города Пятигорска на расстоянии 120—130
верст от этого места. Форма этих намогильных камней, судя по уцелевшим,
виденным мною кускам, это доска от % до 1 арш., верхняя часть которой
выдается углом; края плиты хорошо обтесаны. По насечкам с задней
стороны камня надо думать, что работали острыми клевками, какими теперь
работают каменщики-персияне, а не русской киркой. Большого размера
плиты разделены полосками на три части: рисунок, надпись и рисунок, а у
меньших все отделения заняты надписями, но задняя часть представляет
или арабески, или изображение, вероятно, мечетей и минаретов или других
построек.
Совершенно случайно в одной из усадеб вблизи этих развалин удалось мне
обнаружить огромную плиту, положенную у порога. Плита — из камня,
добываемого ныне близ села Новоселец, в 50 верстах от того места. На
одной стороне этой плиты, по поднятии ее, обнаружен высеченный на ней
гроб. Уцелевшая часть плиты имеет в длину 25 вершков и в ширину 1 ?
аршина, причем гроб начинается на ? от края плиты. Вся остальная
верхняя часть плиты увезена в другое место, и мне не удалось ее найти,
но на имеющейся части длина гроба 21 верш., в шир. 5 верш., в вышину 2
? верш., в нижнем конце, а в верхнем конце в ширину 7 верш., в вышину 4
верш. При этом верхняя часть гроба плоская, далее края спущены и
наклонно идут к основанию, так что вся фигура имеет вид 6-угольника. На
данной части плиты надписей нет, но имелись ли они на остальной части
— сказать нельзя, хотя, по уверению очевидцев, на той части в
конце гроба было изображение головы.
Можно с уверенностью сказать, что эта намогильная плита, с высеченным
на ней гробом, положена была в память христианского покойника.
По рассказам, на берегу реки Кумы, в нынешнем саду Арзамановых, были
найдены в 50 годах металлические кресты, по размерам приблизительно
такие же, какие у нас употребляются при богослужении, а это, в связи со
свидетельством архитектора Алексеева, видевшего здесь в 1837 году
развалины церкви с изображениями святых на стенах, вполне устанавливает
существование христианства в древних Мажарах.
В одной из могил, где был найден скелет, очевидно, женщины (так как
крестьянка, нашедшая его, принесла мне и снятые со скелета бусы),
найден был кусок гипса, но с какою целью он был положен туда,
неизвестно. Находимые в могилах бусы частью литого стекла, а частью
мозаика. Из числа бус обращают на себя внимание бусы с пестрыми
глазками; подобные бусы были найдены г. Синицыным в раскопках Жареного
кургана на Волге. В курганах южного приладожья найдены стекловидные
бусы, вполне сходные с первыми найденными мною здесь бусами, что
подтверждает предположение г. Брандербурга, что эти украшения шли с
востока и были предметом торговли (Отчет Археологической комиссии за
1893 год).
Не подлежит сомнению, что здесь жил народ очень зажиточный, так как и
теперь еще, несмотря на 150-летнее разграбление, находят множество
монет различных народов — преимущественно арабские, персидские и
др. народов, и монеты времен магометанства. Особенно обращают на себя
внимание монеты под №№ 1 и 2, так как совершенно тождественные с ними
найдены в раскопках близ Керчи в горе Митридат, что несомненно
указывает на общение жителей Мажар с побережьем Черного моря,
Босфорским царством. Надписи на приводимых монетах и плите разобраны
благодаря любезному содействию ученого муллы г. Нуцалова, и на одной из
серебряных монет (без дырочки) значится: «Зобра Али-ханъ»,
т.е. чеканена при хане Али, 267 г., на другой он читает Атель-хан. Так
как остальная надпись на этой второй монете не поддается разбору, то
делать какие бы то ни было заключения нельзя, но если верно прочитано
слово «Атель», то это имеет важное значение. Слово
«Атель» делает указание на город Атель, принадлежавший
хазарам и находившийся близ устья реки Волги, где первоначально и
обитали хазары. Имеющиеся на монетах этих отверстия указывают на то,
что уже в то отдаленное время они носились как украшения, а это
свидетельствует о их древнем происхождении, так как они в таком виде и
найдены в могильнике. Надпись на найденной мною плите означает 749 г.,
но определить, какого летосчисления, не представляется возможности.
Среди развалин можно еще хорошо определить улицы и переулки, и первые
шли на северо-восток и как бы направлялись к реке Куме; имеющаяся на
монастырской земле среди развалин довольно глубокая канава указывает,
что вода была проведена из р. Кумы, причем, надо полагать, что вода у
реки поднималась, так как самые постройки лежали на плоскости на 5-6
саженей выше уровня воды. Служила ли канава для снабжения питьевой
водой, сказать нельзя, точно так же как и то, шла ли вода по трубам или
по самой канаве; хотя, судя по довольно обрывистым берегам канавы и ее
величине, надо предполагать второе. Вероятно, канава была выложена
кирпичом, тем более что труб не найдено, а по рассказам жителей,
находили канавы, выложенные кирпичом. Старики уверяют, что около этого
места от развалин к реке Куме шла широкая лестница, выложенная большими
белыми и изразцовыми плитами и такими же барьерами, но все это
расхищено.
Справедливость этого подтверждается словами покойного секретаря
Ставропольского статистического комитета И.В. Бентковского, который мне
лично говорил, что видел в 70-х годах в сел. Покойном такую плиту,
величиною в арш., и слышал об этой лестнице. Вероятно, и теперь можно
найти еще эти плиты, которые крестьяне, как и другие находки, вделывают
в свои печи и из предосторожности, боясь ответственности, замазывают их
глиной и забеливают. В последнем я лично убедился в хате одного
крестьянина, который по приятельству открыл мне этот секрет: он взял
мокрую тряпку и ею потер верхнюю часть своей печи, на которую я до
этого совершенно не обращал внимания, и тут только я увидел целый ряд
«мамайских» отделочных кирпичей, вставленных в карниз печи,
прекрасная зеленая глазировка которых выглядела совершенно свежею.
Насколько представляли интерес эти остатки древнего города, видно из
того, что даже в законодательном порядке сделана была попытка охранить
их: строго запрещалось добывать этот кирпич, но, конечно, одного
запрещения было мало, и все, что можно было, теперь расхищено на
постройки.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в развалинах близ села
Бургон-Маджары кирпич несколько отличается от такого же кирпича на
монастырской земле: он гораздо краснее и несколько тоньше, хотя такими
же плитами, зеленый же кирпич один и тот же, хотя возможно, что
изменение это от времени. Здания, очевидно, штукатурились, или, по
крайней мере, внутренние помещения имели лепные карнизы и, судя по
найденному мною куску, для этого употреблялся чистый гипс, смешанный с
мукою, что делало его необыкновенно легким. Карниз имеет вид вафельной
доски, выпуклый и, судя по обратной стороне, был на дереве. В
постройках употреблялся и камень, но для полов и выстилок. У того же
покойного Бентковского я видел доставленные ему из развалин Мажар в
1885 году часть каменной колонны и кусок каменной чашки хорошей работы,
но где в настоящее время эти находки, мне неизвестно.
Характерно, что среди этих развалин найден ручной жернов, тогда как при
такой культуре несомненно должны были существовать мельницы. Такие
ручные жернова до сих пор в употреблении у местных кочевых инородцев,
трухмен и ногайцев.
Около селения Бургон-Маджары в одном из курганов найдены следы
постройки, вероятно, двухэтажной, с подвальным помещением, так как оно
имело необыкновенно прочные стены, а пол выложен был каменными плитами.
Жители предполагают, что постройка эта — остатки бывшей церкви,
так как старики, лет 60 тому назад, видели будто бы здесь еще стены с
изображением икон.
Все постройки древнего города шли как по высокому берегу Кумы, так и по
лугу, который в настоящее время заливается водой и в некоторых местах
представляет болото. В одной из ям на монастырском участке, где, надо
предполагать, был кирпичный завод, вода в колодце, вырытом в настоящее
время, стоит всего на 2 арш. от поверхности, хотя, судя по развалинам
построек, в то отдаленное время вода не могла быть так близко.
Все эти сведения собраны мною на месте путем расспросов и осмотра
развалин, без всяких раскопок, и предметы добыты у жителей, находивших
их при разных земляных работах. Но несомненно, что раскопки дадут
весьма ценный материал для изучения бывшего здесь населения, и их
необходимо произвести скорее, иначе все погибнет. Влияние этого
древнего города распространилось на значительное пространство, так как
тождественные с «мажарскими» («мамайскими»)
кирпичами найдены мною в разрытых жителями могильниках близ сел.
Падинки, близ сел. Берестовки, на хуторе Безменова и близ Ставрополя,
— это в расстоянии 200 верст от Мажар. Что касается названия
этого города «Мажары», то покойный Бентковский слово
«Маджары» читает «Мадьяры» (Madyar) и думает,
что здесь жили венгры, но местные жители называют «мажары»,
а народ «мажарцами», и такое название удержалось и на
старых картах в названии «северо-мажарская дача», почему
догадка Бентковского может быть и не верна, тем более что произношение
Ж как ДЖ (Маджары) возможно объяснить влиянием поселившихся здесь в
1799 году армян, образовавших гор. Св. Креста, которые действительно
называют «Маджары», тогда как русское население говорит
«Мажары». Нынешнее название села Бургон-Маджары дано было
Екатериной II, которой, по преданию, было доставлено прекрасное вино,
выделывавшееся уже в то время русскими жителями Мажар, притом настолько
хорошее, что напоминало бургонское.
Судя по всем имеющимся в Мажарах письменным свидетельствам, необходимо
прийти к заключению, что это был хазарский город. Так он называется в
истории г. Дербента, где упоминают (VIII в. до Р.Х.) Большие и Малые
Мажары, что подтверждается и развалинами около Св. Креста и около села
Бургон-Маджары. В 1282 и 1231 годах упоминают о Мажарах как о
значительном городе Абдул-Газы-хан и Абдул-феди, а в наших летописях
под 1319 годом занесено, что замученный Ханом Узбеком русский князь
Михаил Тверской был привезен в Мажары по дороге в Москву. Мажары, по
словам летописца, был торговый город, в нем жили русские и была
православная церковь, в которую купцы, узнав о прибытии тела убитого
князя, хотели поставить его, покрыв дорогими коврами. По преданию,
каменный сарай, в котором остановились пристава, сопровождавшие тело
убитого князя, находился как раз над Кумою неподалеку от того места,
где впоследствии возник город Св. Креста, и на этом месте в 1889 г.
построен Воскресенский Мамай-Мажарский монастырь. Эти указания на
принадлежность Мажар хазарам нисколько не противоречат данным истории о
поселении «хазар», которые, по словам истории Карамзина,
обитали на западной стороне Каспийского моря, называвшегося Хазарским,
в степях астраханских. Хазары были сильный народ; они вели успешные
войны с персидским царем Хозроем. В VII веке коганы их играют видную
роль в истории Византии и покоряют себе земли от устья Волги до морей
Азовского и Черного, Фанагорию, Босфор и большую часть Тавриды,
несколько веков называвшейся Козарией. Первоначально коганы их жили в
Ателе — богатой и многолюдной столице, основанной близ устья
Волги. Хазары имели города и старались их украшать, требуя искусных
зодчих от греческого императора Феофила. В VIII веке они приняли
иудейство, а в 858 году — христианскую веру.
Таким образом, все пространство Северного Кавказа от Каспийского до
Азовского и Черного морей было местом, где жил и действовал некогда
народ, достигший высокого развития и погибший в водовороте грозных
событий исторического уклада народов; его торговые караваны, учреждения
и стоянки, несомненно, шли по всему пространству нынешней
Ставропольской губернии, и тут же на реке Куме был центр этой древней,
несомненно, бойкой жизни. Здесь были Великие Мажары, память о которых
живет до сих пор, несмотря на то, что самый народ исчез с лица земли. С
большим основанием можно думать, что хазары погибли в тот период, когда
они были христиане, и падение их надо отнести ко времени пришествия
татарских орд с Чингисханом (1224), который пришел через Кавказ и
прежде всего обрушился на хазар при проходе вдоль Каспийского моря на
север. А второе нашествие (1238) и утверждение Золотой орды на берегах
Волги и на Кавказе, близ Дербента, окончательно уничтожило этот некогда
выдающийся народ, просуществовавший 700 лет. Только беспощадное
истребление и разрушение, которому предавали все татары и пришедшие с
ними орды, разлившиеся по Северному Кавказу, уничтожили в нашем крае
следы влияния этого высококультурного народа древности, но тем не менее
тщательные изыскания и раскопки дадут большие указания для истории
прошлого нашего края, связанного с именем этого исчезнувшего народа.
Смотря на эти развалины, заполненные прекрасным кирпичом, и окружающие
их ныне крестьянские постройки из самана (земляной кирпич-сырец),
крытые соломой, невольно приходится сознаться, что немного мы дали краю
почти за 150 лет его нахождения под нашим господством. А
путешественники XVIII в. Паллас и др. видели на месте нынешних развалин
Мажар многочисленные кирпичные здания и обширные намогильные мавзолеи.
Громкое прошлое погибшего народа призывает исследователя, а
продолжающееся разграбление заставляет не медлить с производством
правильных изысканий.
|
|