Г.Н. Прозрителев. Первые русские поселения на Северном Кавказе

 

Г.Н. Прозрителев. Первые русские поселения на Северном Кавказе и в нынешней Ставропольской губернии

Нынешние обитатели Ставропольской губернии забыли уже, что там, где стоят их многолюдные богатые села, была беспредельная степь и ветер гулял на всем ее пространстве.
Забыли они первых смелых выходцев из внутренней России, отважившихся пуститься на Кавказ и обосновать там свое жительство. А надо помнить тех первых засельников этой когда-то глухой окраины, бывшей в то время местом опасным и крайне тяжелым в климатическом отношении. Смелые русские люди пренебрегали опасностями, бросали свои пепелища, свои родные места, с которыми у них было связано так много воспоминаний, где были могилы их отцов и дедов, и шли с полной верою в будущее. Они шли с крепкой надеждой на свои силы, на свою выносливость в труде, на свое уменье взяться за дело и с беспредельной любовью к родине, которой нужны были верные сыны, чтобы удержать за ней ее новые владения и поддержать там ратных людей, своею жизнью и кровью заплативших за эти приобретения.
Ратные люди всех родов оружия умирали здесь с верою, что исполняют долг пред родиной, охраняя ее и расширяя ее пределы, дают простор для своего народа, который мог бы удобнее расселиться и жить счастливее.
За это счастье и благо своего народа безропотно шли целые полки в бой, переносили всяческие лишения, умирали и думали только о благе для других, для тех, кто будет жить на отвоеванных ими землях. Честно исполнив долг, они стяжали вечную славу воинов, у которых нельзя отнять ни храбрости, ни верности своему долгу.
И вот на помощь этим-то славным собратьям пришли другие, не менее смелые и отважные, мирные поселенцы, чтобы своими трудами и водворением хозяйственной жизни закрепить пройденные войсками места и дать им необходимое довольствие.
Этим-то первым пришельцам с разных концов России и обязаны теперешние обитатели Ставропольской губернии и Северного Кавказа тем земельным простором, который нашли здесь, и тем благосостоянием, которым они теперь пользуются.
А сколько погибло этих, неведомых теперь, первых переселенцев, погибло от болезней, от злой лихорадки, от неудобств, плохой воды, набегов кочевников и горских народов. Сколько их попало в плен и там переносило тяжкие мучения.
Много испытаний выпало на долю первых тружеников, поставивших здесь первые свои землянки, но ни опасности, ни самая смерть не пугали, и русский человек только с упованием на Бога сменял один другого в этом шествии на далекую окраину, и «погибельный Кавказ» обратился в цветущий край.
Этим-то первым засельникам Кавказа и должно быть почетное место в памяти народной, в памяти потомства, которое воспользовалось плодами их трудов и их отваги.
Правильное и массовое водворение русских людей на Северном Кавказе началось в царствование Екатерины II.
Правительство Екатерины II хорошо понимало, что как бы ни были успешны войны с воинственными соседями, с Персией и, главным образом, Турцией, но что воспользоваться плодами этих побед, удержать отнятые земли можно только путем водворения на этих землях мирного населения и созданием условий гражданского порядка.
Задача эта ясно и определенно была поставлена в отношении Северного Кавказа, и к выполнению ее приступили во всеоружии.
В силу этого, вслед за созданием крепостей, образовавших линию от крепости Св. Дмитрия (ныне Ростова) и Азова до Моздока, правительство стало заботиться о колонизации края.
Десять сильных по тогдашнему времени крепостей на этом пространстве хотя и составляли оплот и создавали «границу», но промежутки между ними были так велики, что давали возможность свободного прохода неприятельским отрядам необыкновенно подвижного горского населения.
По отдаленности от внутренней России содержание крепостей стоило страшно дорого, и полное обеспечение в продовольствии по тому времени почти было невозможно. Вот это и требовало постройки других между крепостями укреплений и создания мирного населения, хозяйственное обзаведение которого обеспечивало бы продовольствие войск. Доставка провианта — это был самый существенный и больной вопрос всех военных операций на Кавказе в то время. И вот, пользуясь впечатлением успехов первой войны и закончив линию крепостей с необыкновенной быстротой, Екатерина отдельным указом объявляет о переселении на Кавказ. Благодаря талантливым своим сподвижникам Екатерина могла в короткий промежуток времени, с 1781 по 1784 год, видеть новый край заселенным на громадном пространстве.
Несомненно, что самое устройство каждой крепости уже привлекало население и давало хотя небольшой контингент лиц, создававших под прикрытием крепости мирное поселение, «форштадт».
Такой поселок, например, возник около крепости № 8 и затем вырос в г. Ставрополь.
Но это были маленькие ячейки, по условиям военного времени не всегда допустимые, и они не могли, за некоторыми исключениями, развить своей хозяйственной деятельности. Нужно было крестьянское население.
Несмотря на огромное пространство, которое должны были пройти переселенцы, отсутствие дорог и всевозможные затруднения, какие неизбежно должны быть в таком огромном деле, как массовое передвижение поселенцев, само переселение шло довольно гладко.
Это обстоятельство необходимо отметить, тем более что отряды переселенцев, как увидим ниже, составлялись не из одной какой-либо местности, а из всех углов России. И каждый новый пункт, поселенный здесь, имел очень пестрый состав населения.
В деле Саратовского и Кавказского генерал-губернатора за 1787 год за № 607 имеется крайне интересная ведомость о переселенцах.
Ведомость эта составлена «генерал-поручиком Павлом Сергеевичем Потемкиным, правящим должность Саратовского и Кавказского генерал-губернатора, действительным камергером, Кавказского мушкетерского полка шефом», как значится в заголовке.
Хотя мы и не имеем сведений о составе поселенцев, пришедших ранее 1781 года, но эта ведомость, говорящая о переселенцах к моменту открытия Кавказского наместничества, т.е. к 1785 году, дает полное основание заключить, что и ранее пришедшие представляли из себя ту же смесь.
К 1784 году уже были из переселенцев образованы следующие 14 сел: Михайловка, Пелагиадское, Надежда, Высоцкое, Александрия, Благодарное, Покойное, Федоровка, Обильное (в нынешней Ставропольской губернии), Незлобное, слободы: Курская, Государственная, Прохладная, село Малка (в нынешней Терской области). Таким образом, был охвачен громадный район от р. Ташлы и Ставрополя до р. Терека и на восток до нижнего течения р. Кумы.
В эти четыре года было передвинуто около 51915 муж. и 15653 жен., а всего 67568 об. пола.
Передвижение в таком порядке продолжалось и далее, и с открытия Кавказского наместничества до начала XIX века открыто было 47 сел с населением в 67568 об. п.
Вот из этой-то ведомости мы и можем почерпнуть крайне интересный материал о составе передвинутого на Кавказ населения.
Прежде всего надо сказать, что поселенцы были взяты из губерний: Харьковской, Курской, Пензенской, Азовской, Воронежской, Рязанской, Тульской, Калужской, Симбирской, Ярославской (цыгане), Нижегородской, Екатеринославской, Казанской, Орловской, Киевской, Саратовской, Владимирской, Черниговской, Вологодской, Московской, Петербургской, Новгородской, Могилевской, Костромской, Смоленской и Тверской.
Таким образом, сюда вошли представители всей России, не исключая и некоторых инородцев.
Затем между ними были: малороссияне, однодворцы, отставные гусары, экономические крестьяне, отставные солдаты Кавказского корпуса, дети их, крестьяне дворцовые, крестьяне казенных ведомств, цыгане, отставные солдаты (тульские), люди неразрешенных званий, солдаты разных наместничеств, бывшие запорожцы, зашедшие разночинцы, курские войсковые, киевские разночинцы, казанский поляк, смоленские разночинцы, не помнящие родства, киевские подсудимые, черниговские подсудимые, саратовские колонисты, преступники-малороссияне с Дона, московские разночинцы, татары, ясачные люди, киевские казаки, харьковские поселяне, могилевские разночинцы, крещеные татары, крещеные чуваши, вятские заводские крестьяне, пахотные солдаты.
Этот пестрый состав и лег в основу поселения нашего края.
Если исключить из этого состава весьма небольшое число «сомнительных» людей, как они по ведомости значатся, то в общем первый прилив состоял из самых трудоспособных людей, что и показали они по водворении на месте.
Но и те, кого мы назвали «сомнительными», выйдя из старых условий, где у них не удалась жизнь, здесь на свободе и просторе могли стать людьми вполне пригодными к общественной жизни.
Например, «малороссияне-преступники с Дона» — это, вероятно, те, что участвовали в Булавинском бунте; «не помнящие родства» — вероятно, крепостные люди, ушедшие от барской неволи. Словом, здесь не было того переселенческого элемента, которым наводнялась впоследствии Сибирь.
Расселение на месте происходило довольно своеобразно. Селили всех понемножку и каждому селению давали поселенцев всех родов. Например, селение Федоровка на Куме: однодворцев Харьковской губ.— муж. 99, жен. 85; Орловской — 8 муж., 4 жен.; Воронежской — 144 муж., 140 жен., Екатеринославской — 47 муж., 31 жен.; малороссиян Черниговской губ. — 24 муж., 12 жен.; Киевской — 23 муж., 15 жен.; Новгородской — 7 муж., 3 жен.; Саратовской — 20 муж., 12 жен.; бывших запорожцев — 9 муж.; зашедших разночинцев — 194 муж.; Тамбовской — 30 муж.; курских однодворцев — 1; владимирского наместнич. экономических — 5 муж., 9 жен.; курских войсковых — 89 муж., 89 жен.; киевских разночинцев — 14 муж.; казанский поляк — 1 муж., всего 715 муж. и 433 жен.; или село Михайловское: Курского наместн. однодворцев — 1492 муж., 1106 жен.; отставных солдат — 5 муж., 5 жен.; цыган — 8 муж., 10 жен.; Тверского — экономических — 1 муж., всего 1506 муж. и 1121 жен.; или село Обильное: Тамбовского — однодворцев — 149 муж.; казенных крестьян — 35 муж.; отставных солдат — 2; Пензенского — казенных крестьян — 128, однодворцев — 636, татар — 5, дворцовых — 3, отставных солдат — 1; Курского — экономических — 318, Тульского (то же) — 86, рязанских однодворцев — 48, всего 1411 муж. и 822 жен.
Ниже мы приводим этот важный исторический документ, и читатель может проследить состав каждого селения.
Самое видное место между переселенцами занимают так называемые однодворцы. Они составляют почти 50% всего числа переселенцев.
Необыкновенно удачно был сделан выбор и отдано предпочтение перед другими этой части охотников. Однодворцы несомненно представляли из себя более развитых и культурных людей сравнительно со всеми остальными. И в служилом отношении были более приспособленным элементом.
Придя на новые места, они здесь явились культурными пионерами.
Из обозрения дел Ставропольской казенной палаты видно, что им принадлежит первоначальное устройство водяных мельниц, прудов, колодцев, фруктовых садов, устройство других хозяйственных обзаведений в глухой степи, которые оживляли край. Они шли впереди хозяйственной и промышленной жизни края.
Однодворцы были грамотны, и в то отдаленное и глухое время в семьях их можно было встретить даже гражданскую книгу, составлявшую редкость и среди городского населения России. В семьях их сохранялись по наследству разные интересные рукописи.
Как грамотные и более развитые люди, они несли общественные должности и являлись первыми учителями народа, собирая детей для обучения грамоте. Первая школа грамоты возникла у нас среди них.
Однодворцам наш край многим обязан своим развитием.
Как велико было число их среди переселенцев, видно из того, что в с. Пелагиаде их значится 1492, в Михайловке — 1492, других было 800 и т.д.
И в каждое село, за исключением 3—4, включены и однодворцы.
Надо сказать, что под однодворцами разумеется класс людей, образовавшийся из служилых людей, детей боярских и, преимущественно, низших разрядов: казаков, стрельцов, рейтаров, драгун, солдат, копейщиков, пушкарей, затинщеков, воротников и засечных сторожей, селившихся в XVI и XVII вв. на восточной и на южной границах Московского государства для защиты его от ногайских и крымских татар. Служилые люди низших разрядов в Московском государстве получали денежное жалованье и корм натурою, поместья же за службу отводились дворянам и детям боярским, но так как доставлять продовольствие натурой для значительного войска, оберегавшего юго-восточную границу, было затруднительно, и наемные служилые люди, не заинтересованные лично в охране границ, исполняли сторожевые и другие службы небрежно, то правительство пришло к мысли давать землю для содержания не только высших, но и низших служилых людей, назначаемых для охраны границы, и отводить ее им близ последней. Служилые люди украинских городов были поэтому и воинами, и земледельцами. Поместные их участки, в общем, были столь незначительны, что большей их части не представлялось ни надобности, ни возможности обрабатывать землю крепостными людьми; каждый селился поэтому на своей земле не многими, а одним двором, и при обращении в гражданское состояние украинские служилые люди получили на этом основании наименование однодворцев. Обращение их в крестьянское сословие последовало в то время, когда южная граница государства отодвинулась далеко в степь, и служилые люди, поселенные между тульской оборонительной линией (направление Шаэк — Тула — Брянск — Путивль) и белогородской (Козлов — Коротояк — Белгород — Ахтырка), оказались уже не на границе, а внутри страны; вместе с тем оборона границ возложена была на регулярное войско.
В составе поселенцев обращают на себя внимание «разночинцы», «люди неразрешенных званий» и «зашедшие разночинцы».
Нет сомнения, что среди «неразрешенных званий» должны быть и дворяне, в особенности так называемые «отыскивающее дворянство», которых впоследствии на Кавказе оказалось много, судя по массе рассмотренных нами дел этого рода в архиве Губернского Правления.
Естественно, что всех этих недорослей из дворян, не имевших правильных документов на звание свое, надо было записать в эту рубрику.
Волна движения должна была захватить частью и дворянство, но из скромности они умалчивали о своем звании, а по прибытии на место возбуждали разные ходатайства о правах на дворянство. К этому времени внутри России уже образовался класс дворян, не служивших и давно уже потерявших свои вотчины, а пугачевское движение совсем выбило их из колеи, и естественно, что они пошли «на новые земли», обилие которых всех прельщало.
Интересно, что уже в то время был класс «солдатских детей», лиц, никуда не приписанных и не причисленных ни к какому сословию, о правах которых и теперь возникает спор.
Нельзя сомневаться в том, что пестрый состав населения каждого нового села являлся следствием известного рода политики.
Как ни успешно шло переселение, но правительство опасалось волнений в силу тех или других причин, а по условиям военного времени волнения были очень нежелательны и даже опасны. Понятно, что однородный состав населения, людей, связанных общими интересами одной местности, скорее могло объединить то или другое недоразумение, требование или ложные слухи. Люди же с разных сторон, разных настроений и характеров, представляли менее опасную почву в этом отношении.
С этою же целью в каждый крупный пункт включали преобладающее число однодворцев, составлявших почти служилый элемент.
Опасения правительства были небезосновательны, так как вскоре тяжелые условия жизни, неприспособленность многих поселенцев, неурожаи и болезни вызвали целый ряд серьезных осложнений и недовольство среди поселенцев, с чем приходилось серьезно считаться местным властям.
Жизнь переселенцев сложилась крайне своеобразно в новых местах.
Серьезной особенностью новых поселений и их больным местом было следующее.
Хотя колонизация края и была начата правительством в расчете на мирный характер поселения, но все же постоянные набеги горцев и наступательное движение наших войск требовали, чтобы водворяемое население было более подвижным.
Вот с этой целью старались по возможности ограничивать число женщин, и мы видим, например, что в селе Пелагиаде на 1668 мужчин только 973 женщины, считая, в том числе, конечно, и детей, в Благодарном на 180 муж. — 94 женщины, в с. Малка на 609 мужчин — 110 женщин, и такое несоответствие замечается в каждом селе. А если присоединить войсковые части в крепостях, то получится совсем незначительное число женщин сравнительно с мужчинами среди пришедших в новый край.
Это обстоятельство вело ко многим неудобствам и, помимо всего другого, способствовало возникновению крайне несоответственных браков по возрастам мужчины и женщины, браки совсем старика с очень молодой девушкой, не достигшей и 16 лет, были обычным явлением очень продолжительное время на Северном Кавказе.
К тяжелым условиям жизни первых поселенцев надо присоединить и отсутствие у них первое время церквей.
Несмотря на все ходатайства, им не разрешали строить церкви и они оставались без священников.
Казалось бы, что удовлетворение религиозных потребностей населения, пришедшего в чуждый край, оторванного от остальной России и окруженного враждебным иноверным населением, должно было явиться первою заботою правительства в интересах скорейшего установления порядка и сносных условий жизни поселенцев во вновь приобретенном крае. Особенные условия военного времени, полное безлюдье, оторванность от своих близких внутри России и тяжелые климатические условия — все это, естественно, вызывало, более чем при других условиях, необходимость такого учреждения, где бы население могло в суровой и тяжелой жизни найти утешение, и таким учреждением, естественно, могла бы быть только церковь. Отсутствие возможности исполнить самые необходимые христианские требы, как крещение и погребение, не говоря уже о церковных службах, только усугубляли тяжелое положение первых поселенцев.
Трудно себе представить, чтобы могли быть затруднения и помехи в таком деле, как построить свою церковь, иметь своего священника, а между тем такие препятствия существовали и были не экономического характера, не недостаток средств и происходили не от местного духовного или гражданского начальства, а ставились самим правительством и исходили от Святейшего Синода. Архивы наши сохранили почти невероятные данные по этому вопросу.
Существовали, очевидно, какие-то опасения, что население не в силах будет поддерживать церкви и духовенства, а может быть, были и опасения за прочность приобретения края. Но будущее не оправдало этой странной осторожности.
И только благодаря усиленному ходатайству Павла Сергеевича Потемкина было разрешено строить церкви, но только в тех селах, в которых было не менее 500 душ мужского пола.
После первых неудач хозяйство переселенцев стало налаживаться и в особенности теплые зимы способствовали разведению скота. Это совершенно преобразило хозяйство и явилось серьезным подспорьем в хлебопашестве, дав возможность иметь рабочую силу.
С каждым годом более упрочивалось положение поселенцев и росло их благосостояние.
В особенности хороши условия жизни оказались в долине реки Кумы, и жители получили прозвище «хлебные мужики».
Все больше и больше отодвигался театр военных действий, и река Кума с ее притоками была уже вне всякой опасности.
В западной части были другие условия. Движение отрядов войск в горы требовало, чтобы на месте были подвижные, способные так же быстро собраться, как и горцы, нужно было население, которое всегда было бы под ружьем и само себя охраняло бы.
Возникает в правительстве мысль об образовании казачества на «линии», такого же, каким было Терское Войско и Войско Черноморское. И вот последовало распоряжение об обращении в казаков тех 14-ти сел и слободок, которые были основаны с 1781-го по 1784-й год, а именно: Михайловка и друг., см. выше.
Не ожидали этого поселенцы и не думали, когда шли по вызову на Кавказ, что будут под ружьем.
Некоторые из них вошли в состав знаменитого в истории нашего края Хоперского полка казаков, ранее пришедших с Дона (к 1778 г.).
Настало снова тяжелое время для поселенцев. Совсем они не были приспособлены к такой службе, не были они похожи на джигитов. Их одели в черкесские костюмы, но боевого вида у них не было, они отрастили себе животы и, перетянутые узким ременным поясом, они резко обнаруживали свое «пузо» и получили обидное прозвище «чига пузатая», за которое впоследствии линейский казак обнажал кинжал. Много горя протерпели «новые казаки», пока они постигли «казацкую ухватку» и избавились от названия «мужичье».
Казацкая служба была тяжелая, и часто поголовно шли они в походы, а дома оставались жены и дети. Вся та работа, которая была прежде и в поле, и дома, уже стала не под силу, и хозяйство сократилось.
Этим обстоятельством объясняется то, что в хозяйственном отношении эти 14 станиц отстали от остальных возникших одновременно. И только с конца 1869 года, когда снова были обращены в «мужиков» эти казаки, они начали расширять свое хозяйство, а не жить изо дня в день по казачьему положению; станицы эти в Ставропольской губернии: Михайловская, Надежда, Сергиевка, Татарка, Бешпагир, Старо-Марьевка, Александровская, Круглолесская, Чернолесская, Спицевка, Пелагиада и Северная.
Такая ломка в строе жизни несомненно отражалась на экономической жизни края, но к чести населения надо сказать, что оно показало себя достойным как в военном деле, так и в бытовом, хозяйственном. Из простого тяжелого «мужика» быстро выработался «линейский казак», храбрость, отвага и молодечество которого составили ему неувядаемую славу в тяжелой 60-летней войне с горцами, и, снова взявшись за плуг, он сделал Северный Кавказ житницей России.
Сведения о дальнейшем переселении мы имеем из дела Ставропольского Губернского Архива, но, к сожалению, там уже не указан с такой подробностью состав населения, и мы можем только привести время возникновения сел.
Селения основаны (см. таблицу на следующей странице).
Но говоря о первых поселенцах Северного Кавказа, нельзя забыть тех русских людей, которые далеко ранее XVIII века зашли на Кавказ и хотя пришли другим путем и при других условиях, но прочно утвердились в гребнях гор и, несмотря на все натиски отважного неприятеля, сумели там удержаться.
Очерк событий, относящихся к этому движению русских на Кавказ, образование Гребенского, Терского войска составит предмет следующего моего сообщения, как равно и поселения некрасовцев по Кубани.

Первые поселения Ставропольской губернии
Название поселения
Год и место основания
Новоегорлыкское
Сандата
Красная Поляна
Средне-Егорлыкское
Песчанокопское
Летницкое
Медвежье
Преградное
Безопасное
Ладовская Балка
Белая Глина
Новопокровское, Карасун тоже
Новорождественское
Терновка
Тихое
Тугулук
Московское
Донское
Новогеоргиевское
Кугульта

Спицыно

Константиновское
В 1806 году на левом берегу Большого Егорлыка
В 1810 году на том же берегу
В 1813 году на Большом Егорлыке
В 1808 году при границе Войска Донского при Среднем Егорлыке
В 1812 году при колодцах или канавах в верховье реки Песчаной
В 1808 году на Егорлыке
В 1808 году на Егорлыке
В 1808 году на Егорлыке
В 1808 году при соединении реки Ташлы с Егорлыком
В 1832 году при урочище Ладовской Балке
В 1830 году при верховье реки Рассыпной
В 1827 году при реке Карасуне
В 1803 году на реке Челбасах
В 1812 году на реке Терновка
В 1819 году на реке Тихой
Село это образовалось от хуторов села Пелагиады, отчислено от села в 1817 году, на реке Тугулуке
В 1826 году поселено на землях от переселения станицы Хоперского полка при реке Ташле
В 1826 году тоже при реке Ташле
В 1826 году на уеке Терновке
Образовалась из хуторов села Пелагиады, село сделано в 1816 году на верховье реки Кугульты
Образовалось из хуторов села Бешпагирского, отчислено в 1816 году, на вершине Балки Кривой
На верховье реки Кугуш, образовано из хуторов сел Петровского и Донской Балки. Отчислено в 1812 году
Пятигорского уезда
Александровское
Грушевка

Ореховское
Шишкино
Сухая Буйвола
Александровка
Чернолесское
Малая Тамузловка
Журавка
Сабля


В 1826 году поселено на земле Волжского полка
На реке Грушевке, образовано из хутора села Калиновки
Отчислено в 1811 году
В 1798 году, на верховье Буйволы и родниках
В 1817 году на верховье Буйволы из хутора села Медведского
В 1812 году из хутора Медведского на верховье Буйволы
В 1800 году на Буйволе
В 1789 году на Тамузловке
В 1803 году на Тамузловке
В 1816 году на р. Тамузловке из хутора Новосельцы
В 1796 году на реке Сабле

Александровского уезда
Круглолесское
В 1797 году на верховье реки Сабли
Ставропольского уезда
Богоявленское (Сенгилеевское)

Каменнобродское
Новомарьевское
Рождественское
Татарское
Бешпагирское
Новодонецкое
Новомалороссийское
Архангельское
Ильинское
Дмитриевское
Расшеватка
Новоалександровская
Успенское
Новотроицкое

В 1797 году на реках Егорлык и Сенгилеевке
Станица Кубанской области
В 1794 году на уеках Егорлыке и Татарке. То же
В 1794 году на реке Медведке. То же
В 1797 году на реке Чибиковой. То же
Составилось из хуторов села Надежды. Отчислено в 1718 году
В 1896 году на реке Бешпагирке и редуте
В 1813 году на реке Бейсюге, ныне станица Кубанского войска
В 1807 году на той же реке, ныне станица
В 1801 г. на реке Челбасах. Станица
В 1801 году на реке Калалах. Станица
В 1801 году на реке Калалах. Станица
В 1802 году на реке Расшеватке. Станица
В 1804 году на той же реке. Станица
В 1803 году на реке Калалах. Станица
В 1794 году на реке Егорлыке. Станица

 

Default Template for Easy Text To HTML Converter